Пигрит внимательно смотрит на меня.

– А как происходит переход обратно из воды на воздух? Тебе приходится выплевывать всю воду?

Я качаю головой.

– Нет, она сама выливается через жабры.

Я вспоминаю тот момент, когда вытащила себя из воды на берег. Какое это было странное ощущение – хватать ртом пустоту, как рыба на суше! И как потом начала дышать воздухом снова.

– Это довольно странное ощущение.

– А когда ты под водой, – продолжает расспрашивать Пигрит, – ты хорошо видишь?

– Да. – Меня буквально захлестывает воспоминаниями. Потрясающие виды, цвета, пестрые рыбы… Стеклянные миры, теряющиеся в густой синеве где-то там вдали… – Не хуже, чем на суше. Как минимум.

– А как обстоит дело со слухом? Под водой же тоже можно что-то слышать, не так ли? Наверняка неправда, что рыбы немы. Про китов говорят, что они поют и их пение слышно за многие сотни километров.

Я теперь уже не знаю. Да, я что-то слышала, но уже не помню что. Я была слишком занята всем остальным. Меня наполняет сожаление, сожаление об этой упущенной возможности.

Это не Пигриту удается переубедить меня. Это воспоминание о моем первом погружении восемь дней назад, оно заставляет меня нарушить данное себе обещание.

– Ну хорошо, – говорю я. – Может, ты и прав. Пожалуй, я и правда могла бы тебе это показать. Но только совсем недолго.

– Да, – шепчет Пигрит. Его глаза горят. – Буквально пару минут. Зайдешь и сразу выйдешь.

– Ты правда думаешь, что завтра безопасно?

Внезапно я понимаю, что жду не дождусь этого. Мысль о том, чтобы снова оказаться в море, наполняет меня предвкушением и сладкой тоской от кончиков пальцев до макушки.

– Ну, насколько мне известно, в одиннадцать начинается большая лотерея, – говорит Пигрит. – Человек из городской администрации приходил, чтобы уговорить моего папу присутствовать. Он сказал, что там весь город будет, потому что можно выиграть ценные призы. – Пигрит разводит руками. – Вряд ли кому-то придет в голову пойти в этот день на пляж, и в особенности на Малый.

Он смотрит на меня. Я на него. Такое ощущение, что в любой момент между нами может пробежать электрический разряд. Потом я набираю побольше воздуха и произношу:

– Завтра в двенадцать на Малом пляже?

В субботу всё складывается наилучшим образом. Тетя Милдред уходит из дома около десяти и вернется только непоздним вечером, после партии в го со своей подругой Норой. Я выхожу в самом начале первого, положив в сумку полотенце. Музыку с городской ярмарки слышно даже у нас в Поселке. Я пролезаю в дыру в заборе и через несколько шагов уже ничего не слышу.

Я снова надела бикини под одежду, но на этот раз сразу же замечаю, как завязки натирают мне жабры. Это неприятно, не знаю, может быть, придется снова снять верх.

Задолго до того места, где мы договорились встретиться, мне навстречу выходит Пигрит, прижимая палец к губам.

– Там кто-то есть, – шепчет он, когда я подхожу к нему вплотную.

– Кто? – спрашиваю я.

– Ну, какая-то парочка, конечно же.

Он выглядит ужасно расстроенным, наверно, думает, что я прямо сейчас развернусь и уйду.

Но я не хочу уходить. Море зовет меня. С самого утра я не могла думать ни о чем другом – только о том, как снова нырну. Если мне сейчас придется пойти домой, я просто с ума сойду.

– Поглядим, – говорю я и протискиваюсь мимо него по тропинке.

Он торопится за мной.

– Да там не на что глядеть, ничего не видно, – взволнованно шепчет он. – Но их слышно!

Я просто киваю и иду дальше, стараясь ступать как можно тише. Тропинка песчаная, на ней нет сухих веток, которые могли бы треснуть под ногами. Когда до нас начинают доноситься звуки с пляжа, мы останавливаемся и прячемся за кусты.

Это не те звуки, которые обычно предполагаешь услышать от парочки на Малом пляже, эти двое скорее ругаются. Сначала мы слышим голос парня, который говорит:

– Ну не злись, такое случается иногда.

Тут же появляется голова девушки, с гривой светло-каштановых кудрявых волос.

– Да что ты говоришь! – огрызается она. – Если я для тебя недостаточно хороша, так бы сразу и сказал!

Мы с Пигритом переглядываемся. Мы знаем эту девушку. Это Делия Гиллем из нашего класса. Она довольно полная и перед каждым экзаменом переживает, что не сдаст. Она полная, потому что не может отказаться от сладостей, а переживает потому, что не может отказаться от парней. Примерно каждые три недели у нее появляется новый парень.

Хотя с нынешним, похоже, всё кончено. Она натягивает платье, засовывает ноги в ботинки и удаляется, прежде чем он успевает остановить ее. Мы наблюдаем, как он бежит за ней, по пути пытаясь застегнуть молнию на штанах. Это парень из третьего класса старшей школы, на год старше нас. Кажется, мне случалось видеть его в секции по парусному спорту, но имени его я не знаю.

Какое-то время мы просто стоим и ждем.

– Ну что? – спрашиваю я наконец. – Как думаешь, вернутся они?

Пигрит пожимает плечами.

– Не знаю. Она, кажется, сильно разозлилась.

«Наверно, не вернутся», – думаю я. Делия обидчивая. Если уж ее задело, отойдет она не скоро.

Я показываю на большую скалу в самом конце пляжа.

– Вот там, – предлагаю я.

Скала надежно скрывает нас от посторонних глаз.

Пигрит стремительно стягивает с себя футболку и шорты. Под ними у него плавки, темно-синие с голубыми полосками.

– Бухта была объявлена природоохранной зоной почти двести лет назад, – вещает он без остановки, при этом деловито оглядываясь по сторонам. – Она знаменита своими редкими видами рыб. Некоторые можно встретить только здесь, больше нигде, например красных барабулек или неоновых скалярий. Помимо этого, здесь встречается более тысячи видов кораллов и морских губок.

Произнеся этот текст, он достает из сумки и надевает на себя маску с трубкой и ласты.

– Я же теперь в секции по нырянию, – как будто бы оправдывается он. – Пока среди начинающих, но получается неплохо.

Я тоже раздеваюсь, правда, не так решительно, как он. Как-то я стесняюсь делать это в присутствии мальчишки. И верх от купальника мне придется снять. Завязки мешают. Мне кажется, я могу серьезно натереть ими жабры.

– Я сниму верх, – предупреждаю я и тут же спрашиваю сама себя, зачем я это говорю. – Ничего?

– Что? – Пигрит даже не смотрит в мою сторону. – А, давай, конечно.

– Понимаешь, завязки натирают. Собственно, поэтому, – нервно бормочу я, мучась с застежкой. Расстегнуть ее никак не удается.

Пигрит вообще не обращает на меня внимания. Он уже вовсю плещется на мелководье и при этом дрожит так, будто ему холодно.